Изображение

Ориентация древних карт (С древнейших времен до раннего средневековья)

Раздел об истории карт, о их описании, номенклатуре и так далее...
Аватара пользователя
КартоЮг
Администратор
Администратор
Сообщения: 5655
Зарегистрирован: 02 май 2013, 22:39:49

#1

Для историка картографии является банальностью, что северная ориентация карт не вечный ее атрибут, что она стала господствующей в картографии (сначала только европейской) лишь в последние несколько столетий и что картографическая практика предшествующих времен и культур дает пеструю картину ориентирования карт, где представлены все без исключения страны света. К сожалению, этот факт редко учитывается историками и филологами, которые при интерпретации древних текстов нередко исходят из современных северно-ориентирующих привычек и представлений).

Однако и для историков картографии ориентация карты часто остается чисто техническим во-просом, который может быть мимоходом упомянут, а может быть и пропущен. Яркий пример то-му — недавнее издание «Лексикона по истории картографии»3), достойного стать настольной книгой каждого историка картографии. В «Лексиконе» не оказалось статьи, посвященной теоретическим и практическим проблемам ориентации карт, в большинстве статей эти проблемы также не рассматриваются, в лучшем случае сообщается ориентация описываемой карты, да и то не всегда).

В появившемся в 1987 г. I томе монументальной «Истории картографии») проблеме ориентации карт уделено гораздо больше внимания. Более того, издатели, как это видно из «Заключения», рассматривают ориентацию карты как «the final aspect of the geometric structure of maps, again of vital importance in influencing the cognition of the space they represent» (p. 506). Это утверждение вполне вписывается в то широкое понимание сущности и функционирования картографии, которое провозгласили издатели, рассматривающие карту как «средство коммуникации о пространственных отношениях между объектами и событиями», а историю картографии как «картоцентрический» взгляд на историю человеческого общества, отражающий все аспекты его функционирования, включая искусство, религию и идеологию).
Несмотря на органичность и логичность ориентационного аспекта в системе такого понимания карты, практическое исполнение его во многом осталось desideratum).
В наибольшей степени это удалось Дэвиду Вудворду, который в главе «Символизм: история, власть и ориентация» попытался не только «просчитать» ориентацию средневековых mappae mundi, но и прояснить ее символическое значение, происхождение, связь с культовыми и архитек-турными ориентационными навыками; впервые здесь мы слышим в применении к карте и ее ори-ентации рассуждения о взаимосвязи космического макрокосма и бытового микрокосма, символике стран света и т.д.
Ничего подобного мы не находим в разделах, предшествующих средневековой картографии, как будто это черта только средневековой культуры. На почти 200 страницах, отведенных картографии древнего Ближнего Востока, Египта, Древней Греции и Рима, наберется, пожалуй, около десятка коротких дефиниций ориентации тех или иных карт, почти без попыток как-то объяснить ориентацию, поставить ее в связь с ориентационными принципами и привычками, распространенными в данном обществе).

Такой контраст между двумя частями «Истории картографии» в какой-то степени объясним: с одной стороны, сотни сохранившихся средневековых карт, большинство из которых своей ориентацией полностью вписываются в хорошо нам известную (по литературным, культовым, архитектурным и другим источникам) систему религиозно-идеологической ориентации христианского средневековья, с другой — редкие, единичные находки сохранившихся карт и полное отсутствие упоминаний об их ориентации в литературных источниках.

И все же, думается, что даже если нам не удается с достаточной степенью определенности объ-яснить ориентацию той или иной картографической продукции, не следует игнорировать этот аспект карты, как если бы его вообще не существовало. Некоторым соображениям на эту тему, призванным дополнить и уточнить соответствующие наблюдения авторов «Истории картографии» и посвящена настоящая работа.

Соберем сначала все случаи известной ориентации карт в древности и раннем средневековье.

Это прежде всего самая древняя в мире сохранившаяся карта с маркированной ориентацией (на восток) ок. 2300 г. до н.э. из Вавилонии (раскопки в Йорган Тепе неподалеку от г. Киркук). Карта представляет собой клинописную табличку, изображающую две цепи холмов, разделенных рекой). Второй и последний ориентированный памятник вавилонской картографии — знаменитая карта мира ок. 600 г. до н.э., представляющая Вавилон, который находится в центре карты на Ев-фрате, при этом океан окружает сушу. Космографическая карта имеет наверху, по-видимому, север).
Египетская картография также представлена только двумя картами с известной ориентацией — космографической картой мира с Египтом в центре и соседними народами на периферии диска и с богиней Нут, образующей арку над миром (ок. 350 г. до н.э., камень, южная ориентация)), а также топографической картой, изображающей местность вокруг золотых приисков между Нилом и Красным морем (знаменитый Туринский папирус ок. 1250 г. до н.э., скорее всего южная ориентация)12).
От классической античности сохранилось всего несколько памятников. Карта мира Эфора (IV в. до н.э.) дошла до нас в изложении Косьмы Индикоплова (VI в до н.э.) и в поздних рукописях (IX—XI вв.), но поскольку ее южная ориентация резко расходится с северной, принятой у Косьмы, ее следует рассматривать как достоверную). Литературная традиция, выводящая геокартографические труды Птолемея из предшествующих научных разработок, позволяет считать всю греческую научную картографию (по крайней мере что касается карт мира Гиппарха, Эратосфена, Страбона, Марина Тирского) северно-ориентированной. Хотя сами карты Птолемея дошли до нас в очень поздних средневековых рукописях (начиная с XIII в.), система ориентации в его литературном труде не оставляет сомнений в том, что она была северной).
Так же на север ориентирована карта мира, содержащая дорожную систему Римской империи — Tabula Peutingeriana, дошедшая в копии XII—XIII вв., но определенно восходящая к первым векам н.э.) К числу региональных карт следует, по-видимому, причислить карту со щита римско-го воина из Дура-Европос (ок. сер. III в. н.э.), рисующую часть Черноморского побережья. Ориентирована карта на запад или на юго-запад).

К крупномасштабной картографии относятся знаменитый план Рима (Forma Urbis Romae) (203—208 гг. н.э.), ориентированный на юго-восток17), и кадастры земельных участков из Оранжа (Франция) времени Веспасиана и позже, чья ориентация сомнительна; вероятно, что каждый из кадастров имел собственную ориентацию (юг или восток, запад и север) и находился на одной из трех стен местного табулярия с соответствующей ориентацией для удобства восприятия их в про-странстве18).
К более позднему, собственно, византийскому периоду относятся северно-ориентированные космографические карты Косьмы Индикоплова (см. выше) и мозаичная карта Святой земли VI в. н.э. на полу церкви в Мадабе (к северо-востоку от Мертвого моря) с востоком наверху).

Вот и все, что мы знаем об ориентации карт в период, предшествующий западноевропейскому средневековью. Добавим, что в восточно-ориентированных (как правило) картах мира типа Т-О и северно-ориентированных картах зон христианского средневековья часто пытаются увидеть ан-тичные прототипы соответствующих карт, но твердых доказательств прямого заимствования пока не существует.

Если мы хотим включить ориентацию этих карт в ориентационный контекст культуры, в рамках которой возникла карта, следует пояснить, что понимается под ориентацией в культурологическом (антропологическом) значении этого слова. Ориентация по странам света имела в древности помимо чисто практического назначения (при охоте, в путешествиях, на войне) большое значение во всех сферах жизни общества: макрокосмические структуры переносились на микро-космическое окружение человека, становились важным средством его ориентации в сакральной и светской жизни). Города, храмы и жилища основывались и строились в соответствии с космическими явлениями, проецируемыми на землю. Культовые обряды возникали из воздействия священнодействий на космические процессы. Этому соответствует значение стран света для различых сфер жизни:

а) в светской сфере: 1) в повседневной жизни; 2) в геокартографическом определении про-странственных отношений; 3) в ориентации при планировании жилищ, городов, военных лагерей, при межевании земельных наделов и т.д.;
б) в сакральной сфере: 1) ориентация культовых зданий и площадок; 2) ориентация при молитве и прочих культовых действиях (процессиях, жертвоприношениях, прорицаниях, крещении и т.д.); 3) ориентация умерших).
Как видим, картографическая ориентация представляет собой лишь часть большой системы ориентации, характерной для данной культуры. Средневековая христианская культура дает на-глядный пример такой включенности одной ориентации в другую. Направление молитвы, расположение алтаря, обряд крещения, положение в могиле умерших — все направлено на восток, где, по Библии, находится рай и откуда ожидается второе пришествие Христа. Восточная ориентация карты из Мадабы и большинства средневековых mappae mundi с раем наверху становится на этом фоне вполне понятной и логичной. Случаи иной ориентации таких карт в рамках этой культуры должны, по-видимому, объясняться или инокультурным влиянием (например, античные зональные карты с севером наверху) или ослаблением сакральной функции карты, безразличием создателя карты к определенной ориентации.

Существовали ли такие же единые, общепринятые и всепронизывающие ориентационные сис-темы в древних обществах Ближнего Востока и Средиземноморья?) Большинство работ, посвященных этой теме, как раз и пытается обнаружить такую единую «общенациональную» ориентацию. Поразительная разноголосица и противоречивость результатов, полученных на этом пути, показывает его тупиковость). Яркий пример тому — попытка Конрада Миллера приписать всей греческой культуре и картографии, от Гомера до Византии, единую северную ориентацию, этрускам — западную, римлянам — восточную). Уже та ориентационная роза ветров, которую дают немногие сохранившиеся от античности карты, ставит под сомнение правдоподобность подобного утверждения. По всей видимости, в отличие от раннехристианской практики, возникшей из одного практически источника (Библии и ее толкований) на протяжении небольшого промежутка времени и поэтому обладавшей определенной цельностью и логичностью, древние общества не знали такой единой ориентации. Анализ материала разных культур древности показывает, что в рамках одной культуры сосуществуют, как правило, несколько ориентационных систем, которые имеют различное происхождение, возраст, сферу функционирования и степень распространенности. Они могут накладываться одна на другую, переплетаться, взаимовлиять, вытеснять друг друга и т.п.
Так, наряду с основной (но не всегда самой древней) солярной ориентацией (по движению солнца), которая дополнялась астральной (по движению звезд), существовала конкретно-чувственная, основанная на приметах местной природно-ландшафтной среды обитания (горы, ре-ки, побережья морей и т.д.); третьим типом ориентации является так называемая «ориентация киблы», которая в значительной степени обусловлена социальной и культовой практикой человека, устанавливающего свою систему координат в зависимости от социально-психологических и идеологических воззрений своего времени).

Как же в такой ситуации должны вести себя карты? Не говорит ли разнообразие их ориентации против их связи с определенной ориентационной системой общества? Или это свидетельство как раз принадлежности разных карт разным ориентационным системам, сосуществующим в данной этнокультурной среде? Вопросов здесь больше, чем ответов). Для начала обрисуем кратко бытование различных ориентации в древних культурах Ближнего Востока и Средиземноморья.

Сторона, где восходит солнце — податель жизни и всяческих благ на востоке издавна и в большинстве культур была священным направлением (ex oriente lux!) при молитве, культовых об-рядах, планировании храмов и т.д.) Восточная ориентация прослеживается в ритуальных текстах древнего Вавилона, показывающих, что при молитве, предсказаниях и других религиозных действиях вавилонские жрецы обращались лицом на восток). Восточная сторона называлась у древних иудеев «передней» и имела все черты киблического почитания (храм Соломона был обращен фасадом к востоку)). Солярная идеология довольно рано проникла и в культуру древнего Египта, утверждая восток в качестве сакральной стороны («страна бога», место рождения и возрождения в отличие от запада — «страны мертвых«), куда обращались с молитвой) и куда обращали лицо умершего). Источники зафиксировали также обращение с молитвой на восток в Греции и Риме); более 70% всех греческих храмов обращено фасадом к востоку); римские авгуры при наблюдении за небесными явлениями поворачивались лицом к востоку), многие римские храмы были ориентированы на восток, в чем усматривают греческое (солярное) влияние).
Южная (= теплая, солнечная) сторона также принадлежала к числу сакральных стран света. Особенно это ощутимо в культурах Месопотамии и Египта, где языки сохранили тождественность понятия «перед» и «юг»36). Если для Египта это объясняется направлением движения с юга на север вод Нила — главнейшего источника жизни египтян, то для Вавилона предполагают связь с астрологическими наблюдениями за южными созвездиями, которые были особо важны для вавилонян). Для проведения ауспиций древнеримские жрецы делили все пространство перед собой (templum) на четыре части, при этом южная часто была, как уже говорилось, передней. В этой ориентации нередко усматривают наследие этрусской авгуральной практики). Этрусские храмы также имели фасад на южной стороне); этрусским влиянием следует объяснять, по-видимому, южную ориентацию древнейших римских храмов, например знаменитого храма Юпитера на Капитолии).

Определенное значение в культуре древних обществ имела также северная сторона). Именно там мифологии многих народов помещают высокие горы, где находятся жилища богов (у индий-цев — гора Меру, у ханаанеев бог Баал аль Сафон жил на горе к северу от Угарита, иудеи верили, что Яхве живет в северных горах, греки помещали Олимп на севере Греции, этрусские боги имели свою резиденцию в горах на севере; даже Косьма Индикоплов изобразил на своей карте мира высокие горы на севере Европы, т.е. мира).

О.А.У. Дилке неудачно, на наш взгляд, пытается объяснить северную ориентацию античных карт широким употреблением в эллинистической Греции глобусов, на которых ойкумена занимала верхний квадрант и климаты в виде параллельных зон шли перпендикулярно к земной оси). Здесь причиной выступает следствие, ведь ничто не мешало бы ойкумене располагаться и в нижнем квадранте, если бы глобус был южно-ориентированным. Как раз общая северная ориентация и привела к расположению ойкумены в верхней четверти.

Гораздо больше оснований для утверждения северной ориентации в древности дают астрономические и космологические наблюдения древних народов. Обнаружение вращения Земли (в виде вращения небесной сферы), наблюдение за незаходящими полярными звездами, определение земной оси — все эти знания накапливались вначале в жреческо-астрологической (как в Вавилоне и Египте), а затем и в научной (как в Древней Греции) среде. Недаром, например, именно историки астрономии настаивают на распространении в Вавилоне северной ориентаци). На севере, в области незаходящих полярных звезд помещали египтяне таинственную страну Дат, место вечного блаженства, куда стремились попасть души умерших). Вероятно, поэтому вход в пирамиды и в храмы рядом с пирамидами всегда находился на северной стороне.

Особенно яркий пример астральной северной ориентации дают мандеи, для которых культовая кибла была направлена на север, к Полярной звезде, где за высокими горами находится царство света и владыка света. В эту сторону были обращены молитвы мандеев, алтарные части их молит-венных домов, обряд крещения, лица умерших и т.д.45) Мощное развитие астрономической науки в Древней Греции, испытавшей, по-видимому, сильное влияние вавилонской жреческой астрологии, должно было с неизбежностью привести к распространению (по меньшей мере в научных кругах) северно-ориентированных представлений и привычек).
Гораздо меньше знаем мы о западной ориентации. Эта сторона рассматривалась по преимуществу как противоположная восточной, а потому мрачная, гибельная, неблагоприятная. Именно там, на западе, располагали древние вавилоняне, египтяне, греки, этруски и римляне свои царства мертвых). Во время некоторых обрядов, связанных с подземными хтоническими божествами, культовая ориентация в Древней Греции была, естественно, западной, на запад же были обращены некоторые греческие храмы, посвященные хтоническим богам).

В современной литературе принято приписывать этрускам особо развитую западную ориентацию). Это мнение основано на рассказе римских агрименсоров Фронтина и Гигина о том, что этрусские гаруспики раньше (antiqua consuetudo) имели запад передней стороной, что некоторые архитекторы ранее признавали западную ориентацию храмов правильной, но что затем эта ориентация сменилась на восточную). Судя по реальному расположению жилищ и храмов этрусков, а также ориентации их ауспиций, западная ориентация не имела большого распространения в Этрурии. Основанная будто бы на этрусской ориентации римская лимитация, известная нам по археологическим данным, также не дает реальных систем, ориентированных на запад).

Итак, мы кратко рассмотрели бытование различных ориентационных систем в древних обществах Средиземноморья и Ближнего Востока. Как же вписываются и вписываются ли вообще в эти системы ориентации наших карт? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо дифференцировать и классифицировать {70} картографическую продукцию по ее основным признакам и попытаться найти корреляции между ориентацией определенных типов карт и общекультурным ориентационным контекстом.
Начнем с карт мира. Здесь существует три вида карт: 1) научно-теоретические, тесно связанные с астрономическими изысканиями. Самый яркий пример — карты Птолемея, великого астронома и математика античности. Их тесная связь с астрономической северной ориентацией (см. выше) очевидна и показательна (к этой же трациции, по-видимому, относятся средневековые карты зон — так называемые Макробиевы карты); 2) практико-географические — Певтингерова карта дорожной сети Римской империи и, возможно, карта Агриппы — непосредственно вытекают из научной картографии, основываясь на ее результатах, и потому имеют также северную ориентацию); 3) религиозно-декоративно-дидактические; к ним мы относим все карты мира, дающие условно-символическое, часто религиозно окрашенное, вульгарно-космологическое изображение мира); основные черты этого вида карт: круглый диск земли, окруженный рекой-океаном и имеющий своим центром «пуп земли» — святыню данной культуры). Таковы Вавилонская карта мира, египетская карта мира с богиней Нут, космографическое отображение земли на щите Ахилла у Гомера), карта-схема ойкумены Эфора, греческие карты мира, которые высмеивал Геродот (круглые, с океаном вокруг суши)), большинство средневековых mappae mundi, карта-чертеж Косьмы Индикоплова. Общее между ними то, что они построены не научном опыте, а на киблическом, религиозно-культовом и в то же время повседневном, основанном на ratio communis восприятии пространства и стран света. Именно поэтому, вероятно, основная их ориентация восточная или южная, ибо именно эти два направления считались священными в большинстве рассматриваемых культур).

Вавилонскую космологическую карту и чертеж Косьмы Индикоплова, которые ориентированы на север, связывает возможная вавилонская традиция, на которую опирался Косьма58). Глубокие астрологические познания вавилонских «халдеев» (магов) и обусловленная ими северная ориентация вавилонской культуры в целом (см. выше) могли привести к северной ориентации вавилонской карты мира. Таким же образом основная ориентационная система Египта — южная — отразилась в карте мира с богиней Нут.
Заметим, что большинство исламских карт мира (как и портоланов, возможно, зависящих от них)) имеет наверху юг в соответствии с религиозным направлением (киблы) на юг в сторону Мекки. Восточная ориентация средневековых mappae mundi вполне может оказаться результатом развития такого рода карт от Гомера через описанные Геродотом круглые карты вплоть до Средних веков, когда эта ориентация получила дополнительное теологическое обоснование).

Второй тип карт — региональные. Сюда мы отнесем вавилонскую карту местности из Йорган Тепе, туринскую карту золотых приисков в Египте, карту Черного моря из Дура-Европос61), чер-тежи некоторых провинций из рукописей Notitia dignitatum, карту Палестины из Мадабы, из более поздних карт — карты провинций и морей «Исламского атласа», портоланы отдельных участков Средиземного и Черного морей. Априори можно сказать, что ориентация этого типа карт в гораздо меньшей степени, чем в картах первого типа, зависит от общеориентационных систем, поскольку исходит более из соображений удобства изображения и восприятия пространственных структур, нежели из культово-религиозных представлений (не говоря уже об абстрактно-астрономических установках). И действительно, если не считать, что ориентация туринской карты совпадает с общенациональной египетской ориентацией, хотя есть сомнения в ее южной, а не северной ориентации), а ориентация карты из Мадабы соответствует восточной ориентации сразу трех культур, имеющих к ней отношение (античной греческой, византийской христианской и иудейской)), нас не должна смущать разнонаправленность такого рода региональных карт, скажем, западная ориентация карты из Дура-Европос или непредсказуемость ориентации карт-портоланов.
Яркий пример такой функциональной, веерной (по розе ветров) ориентации региональных карт дает так называемый «Исламский атлас» X в. н.э. — традиционный набор из 21 карты (1 — мира, 3 — морей и 17 — провинций). Если изображаются Средиземное море или Магриб, то карты имеют наверху запад, если Каспийское и Черное море, Армения или Азербайджан, то — север, страны за Оксом — восток, Аравия, Египет, Сирия — юг)

И, наконец, третий тип карт — планы городов и земельных участков. Из множества сохранив-шихся планов только немногие имеют более или менее твердую ориентацию — это план Рима (Forma Urbis Romae), кадастры лимитации из Оранжа и некоторые планы римских громатиков, дошедшие до нас в средневековых рукописях.
Уникальность и важность первого заставляет думать, что его ориентация не должна быть слу-чайной, но отвечает расхожим, устоявшимся представлениям римлян. Ориентация плана Рима — юго-восточная — весьма показательна для определения направления киблы в Древнем Риме и дает повод сомневаться в правильности утверждения о только северной или только восточной ориентационной системе римлян. Примечательно, что даже римская климатическая карта с розой ветров из Песаро (так называемый анемоскоп Босковича) ок. 200 г. н.э., найденная в 1759 г. недалеко от Via Appia, имеет неожиданно южную, а не северную, как обычно, ориентацию.
Что же касается кадастров земельных участков в Оранже, то будучи более {72} привязаны к определенной местности, они должны были бы меньше всего зависеть от ориентации киблического типа, что, как кажется, демонстрируют сами фрагменты кадастровых камней: они имеют различную ориентацию). Такое положение дел кажется, с одной стороны, вполне естественным, с другой же — оно подрывает широко распространенную теорию, согласно которой римская лимитация происходила от этрусской сакральной практики, предполагавшей жесткое членение небесного и земного пространства с выделением главной, передней, сакральной стороны).
Предполагалось также, что копии планов участков, одинаково ориентированные (?) и покры-вающие практически всю поверхность Римской империи, должны были храниться (выполненные в бронзе) в центральном архиве (tabularium) в Риме и могли быть важным источником для составления общегосударственных карт (типа карты Марка Випсания Агриппы)67). Это был бы тот счастливый случай, когда сакральная киблическая ориентация жестко регламентировала бы ориентацию всей картографической продукции — от планов участков через региональные карты до карт мира. Увы, этого не произошло68), и ориентация кадастров из Оранжа (как и других римских артефактов) это подтверждает.

Итак, подводя итоги нашему рассмотрению, можно кратко охарактеризовать зависимость ори-ентации различных типов и видов карт от ориентационных систем, сосуществующих в той или иной культуре. Основанные на научно-астрономических наблюдениях карты мира коррелируют с северно-ориентированной системой; круглые карты мира типа mappae mundi тяготеют к южной и восточной ориентационным системам, распространенным в культе и быту; региональные карты и планы земельных участков менее всего связаны с этими системами, выбирая любую ориентацию в зависимости от удобства картографирования и картопользования. Это, конечно, только грубая схема: в каждом отдельном случае возможны индивидуальные варианты таких взаимозависимостей).

В заключение еще раз посетуем на скудость наших картографических и литературных источников, не позволяющих сделать в должной мере твердые заключения, а также на многозначность и размытость источников, свидетельствующих об ориентационной теории и практике той или иной культуры). Думается все же, что поиски в том направлении, которого мы придерживались в этой работе, не совсем безнадежны и бесплодны и отвечают в некоторой степени тем высоким требованиям к интерпретации ориентации карт, которые звучат в «Заключении» к I тому «The History of Cartography»).

Подосинов A.B. Вестник древней истории, 1992, № 4.



Вернуться в «КартоWiki»